— Да, хватит прохлаждаться, — Клер несколько раз хлопнула в ладоши, подгоняя мужчин. — Жюль, ты выметаешь сажу, Ренье, ты занимаешься окнами, сейчас придет стекольщик. К завтрашнему дню мы должны быть во всеоружии.

— Да, шеф! — гаркнули хором Жюль и Ренье.

Дельфина рассмеялась.

Но прежде, чем разойтись по рабочим местам, Жюль придержал Клер за локоть:

— Послушай, — он очень тщательно подбирал слова, — правильно ли ты сделала, что отказалась от места при королевском дворе? Все-таки столица, такие перспективы… Ты была бы первой женщиной-поваром на королевской кухне… Ты не пожалеешь потом?

— Жюль! — Клер обняла его и расцеловала. — Мой дорогой Жюль! Не волнуйся за меня, я все решила правильно. Мы с Ренье уже все обдумали — у нас есть дедушкин бушон, и мы приложим все силы, чтобы вернуть его славу и репутацию. К тому же, король и королева любезно попросили меня быть поставщиком десертов к их столу. Я буду отправлять им пирожные два раза в неделю. Личный кондитер его величества — это звучит, верно?

— Звучит, но…

— А ты, Жюль… — Клер пригладила брату волосы и поправила сбившийся воротничок рубашки. — Знаешь, несправедливо было бы удерживать тебя здесь. Ренье говорит, что мужчину нельзя принуждать к нелюбимому делу. Это для вас страшнее всего на свете. Поэтому предлагаю тебе навестить месье Пражена — он как раз обосновался в столице. Вчера прислал мне поздравительную телеграмму. Он в отеле «Савери». Думаю, будет рад услышать обо всем лично от тебя.

— Клер? — брат не мог поверить, что слышит нечто подобное. — Ты… не против?..

Она отрицательно покачала головой и ущипнула его за щеку, как делала когда-то в детстве:

— Не против. Только береги себя. И не играй на деньги! — крикнула она уже ему вслед, потому что Жюль умчался с быстротой ветра.

Под вечер, когда Бушон был отмыт до блеска, а в окна вставили новые стекла и обновили краску на рамах и ставнях, Ренье заметил на крыльце «Пищи богов» даму в летнем белом платье. Агнес Форсетти стояла на ступенях и смотрела в сторону бушона. Вытерев ладони о старые штаны, которые ссудил ему Жюль на время уборки, Ренье пересек улицу и открыл калитку ресторации.

Агнес увидела его и насмешливо фыркнула.

— Как же ты опустился, — сказала она, презрительно посмотрев на запачканную одежду. — А ведь прошло всего два дня.

— Приводил в порядок бушон после того, как ты пыталась его поджечь, только и всего, — ответил он.

— Поджечь? Я?! — Агнес рассмеялась тонко и звонко, как серебряный колокольчик. — Вижу, сумасшествие — это заразно! Теперь и ты будешь устраивать уличные разборки как эта вульгарная кухарка?

— Потрудись говорить о мадам Равель уважительно, — посоветовал Ренье.

— Мадам Равель! — воскликнула Агнес со слезами в голосе. — Когда захочешь, ты можешь быть очень быстрым!

— А ты — очень жестокой, — медленно сказал Ренье. — Ты и правда хотела нас убить, Агнес?

Она всхлипнула и посмотрела на него со злобой.

— Не вздумай повторить, дурочка, — сказал Ренье. — Я промолчал о твоей выходке, но во второй раз молчать не стану.

— Ты не докажешь, что это я! — выпалила она.

— Конечно, не докажу, — согласился он. — Но теперь буду охранять Клер, как сторожевой пес. И никакая лиса, вроде тебя, ей больше не повредит.

— Угрожаешь?!

— Ты забыла, Агнес, я ведь не столичный хлюст, — Ренье засунул руки в карманы брюк с самым нахальным видом. — Я всего лишь провинциал, бывший мальчишка из Вьенна, который шлепал босиком по берегу озера и отлично швырялся камнями в окна спесивых богатеев. Кто знает, что придет мне в голову, если увижу, что ты хочешь устроить подлость моей женщине?

Агнес пискнула, бледнея, и отступила на два шага. Что-то в выражении лица Ренье испугало ее.

— Но ты умная, — продолжал он, — поймешь сама — такими методами не удерживают любовь. Да и тебе самой разве не противно? — добавил он совсем другим тоном — чуть развязным, в котором сквозили простонародные нотки. — Ты же женщина, а пакостишь, как кошка.

Агнес вскрикнула и бросилась бежать, путаясь в подоле юбки.

Он посмотрел ей вслед, а потом развернулся и направился к бушону, на ходу закатывая рукава рубашки. Клер просила развесить новые шторы взамен сгоревших.

[1] Речь идет о французском десерте крокембуш

Эпилог

— Не так, Оскар! — Клер выхватила ложку и сама встала к плите. — Мешать надо по часовой стрелке, а не против. И нежно, нежно… Как будто гладишь любимую кошку.

— Да, мадам, — смиренно ответил помощник повара и с поклоном принял у Клер ложку и кастрюльку, в которой на водяной бане готовился сливочный соус.

— Мадам, месье Нимуш просит «Таинственный бычий хвост», — заглянула в кухню Дельфина.

— Еще пару минут, — ответила Клер, начиная сервировку. — Ренье! Крокеты готовы?

— Готовы, шеф! — Ренье молниеносно подал пять преотличнейших крокетов — горячих и ароматных, только извлеченных из шипящего масла.

— Подаем! — стерев с тарелки капельку масла, нечаянно упавшую на край, Клер накрыла блюдо крышкой, чтобы сохранить температуру, и Дельфина подхватила поднос.

— Признаться, что-то я устала, — засмеялась Клер, усаживаясь на табуретку. — Сегодня, похоже, весь Вьенн решил к нам наведаться. Может, остальные ресторации в одночасье прикрыли, и людям негде поесть?

А посетители все прибывали и прибывали. Причем, это были не только горожане, но и приезжие — совершенно незнакомые люди заходили в бушон, заказывали тушеный бычий хвост, касуле с апельсиновой уткой и другие блюда — не менее интересные и вкусные, а на десерт неизменно просили «любовных косточек» с голубикой.

Когда бушон, наконец, закрылся, Клер и Дельфина позволили себе отдохнуть — они совсем сбились с ног. К ним присоединился и Ренье, который только что оставил плиту. Он принес вино и фрукты, чтобы подкрепиться после напряженной работы.

— Когда-то мы вдвоем с мадам убирали всю эту посуду и бушон после посетителей, — заметила Дельфина. — Насколько сейчас легче.

— Да, гораздо приятнее, когда грязную работу за тебя делают другие, — подмигнула ей Клер.

Дельфина обиделась:

— Что вы, мадам! Я не отлыниваю от работы!

— Конечно, нет, — успокоила ее Клер. — Но теперь мы вдвоем бы и не справились.

— И втроем бы не справились, — произнесла Дельфина со значением.

Клер не ответила, задумавшись. Да, когда-то в этом бушоне было всего три работника — она, Дельфина и Жюль. Теперь на кухне орудуют четыре повара, включая самого известного во всей стране — Ренье Равеля, восемь поварят, три посудомойки и двое разнорабочих, не считая мальчика на подхвате. Отличный размах для бушона, который всего год назад пустовал, опозоренный и почти разоренный. Особенно хорошо пошли дела после того, как была закрыта ресторация «Пища богов» — месье Форсетти и его дочь, спонсировавшие заведение, продали дом и отказались от ресторанного бизнеса во Вьенне. Ренье говорил, что ресторация не выдержала добросовестной конкуренции, но Клер думала, что виной всему личные мотивы. Достало того, что после известного королевского состязания мадемуазель Агнес укатила из Вьенна и никогда больше здесь не показывалась.

А Жюль так и летает где-то, в поисках своего счастья…

— Мадам, — позвала Дельфина. — К нам почтальон.

Клер встрепенулась и бросилась к двери, распахнув ее настежь.

Месье Савари, городской почтальон, толкал тележку с письмами и посылками.

— Что-то от Жюля? — воскликнула Клер.

— Что-то от Жюля, — подтвердил месье Савари, очень довольный. — Вот, распишитесь в получении, мадам Равель.

Поставив подпись в карточке, Клер нетерпеливо протянула руку за письмом.

— Вам лучше позвать мужа, мадам, — засмеялся почтальон, выгружая из тележки увесистую посылку.

— Что это Жюль выдумал?!

Дельфина убежала звать хозяина, и Ренье вскоре вышел из бушона, тепло поздоровавшись с почтальоном.