— Прошу прощения, но если память мне не изменяет, то по условиям конкурса в состязании участвуют повара, а не ресторации. А так как победитель прошлого тура — я, то и участвовать буду я, а не ресторация «Пища богов».

— Что за глупости… — начал месье Форсетти.

Но месье Ансельм быстро перебил его:

— Юридически месье Рейв… месье Равель прав. Конкурс устраивался между поварами, а не между заведениями.

— Предлагаю обсудить создавшуюся ситуацию с их величествами, — подхватил месье Винсент.

Судьи собрались вокруг короля и зашептались. Клер следила за ними со все возрастающим волнением, но рука Ренье сжимала ее запястье, словно успокаивая — все будет хорошо.

Наконец, совещание закончилось, и судьи вернулись.

— Мы решили подойти к вопросу демократично, — оповестил месье Винсент. — Месье, вам позволено участвовать, — он поклонился Ренье.

— Благодарю, — ответил он поклоном на поклон.

— Но ресторация «Пища богов» будет участвовать тоже, — добавил месье Бертран. — Они ведь не виноваты, что вы… — тут он окинул Клер взглядом в самой оскорбительной манере, — сменили привязанности.

— Это как вам будет угодно, — ответил Ренье, предостерегающе посмотрев на Клер, которая уже раздувала ноздри, готовясь выпалить что-нибудь убийственное.

Решение было оглашено, и зрители недовольно зароптали — многим это показалось несправедливым — кто-то стоял за Ренье, кто-то доказывал, что участвовать должна только ресторация.

— Сейчас вам организуют третий стол, — месье Ансельм жестом предложил Ренье пройти к конкурсному месту, но тот продолжал стоять. — Месье?..

— Еще небольшое объявление, — сказал Ренье, обращаясь к королевской чете. — Так как я пострадал… — он поднял перебинтованную руку.

— Наверное, обожглись сковородкой? — тут же желчно вставил месье Форсетти.

— Оказался не очень ловок в обращении с оливковым маслом, — ответил Ренье, ничуть не обидевшись. — Так как я пострадал, то не смог приготовить десерт для последнего тура.

— Тогда вы сразу дисквалифицированы, — объявил Форсетти. — Потрудитесь…

— Десерт для их величеств приготовила шеф-повар бушона «У Лефера», — сказал Ренье. — И именно ее десерт будет участвовать в конкурсе.

— Что за новости? — взорвался Форсетти. — Причем здесь бушон «У Лефера»?! Победили вы — вы и участвуйте! Или не участвуйте!

— В этот раз месье Форсетти вроде как прав, — согласился месье Ансельм. — Бушон «У Лефера» проиграл.

— Да бросьте, Фортен, — засмеялся Ренье. — Вы же пробовали вчера ее блюдо. Оно было гораздо лучше моего. Причем, изобретено мгновенно — с учетом неких неприятных обстоятельств. Если бы судейство было честное, выиграла бы она.

— Вы обвиняете меня в нечестном судействе? — возмутился король, и Форсетти довольно усмехнулся.

— Не только я, — Ренье бесстрашно посмотрел в глаза его величеству. — Весь город говорит об этом.

— Я не стану пробовать то, что приготовила женщина! — король пристукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Женщинам не место на профессиональной кухне.

— Разрешите мне попробовать? — сказала вдруг королева.

— Элизабет? — брови короля поползли вверх. — Вы хотите попробовать то, что приготовила…

— Вчера вы лишили меня такой возможности, — королева улыбнулась мужу, и тот вмиг стал кроток, как ягненок. — Хотя цыпленок выглядел очень аппетитно, — тут она улыбнулась Клер. — И мне крайне любопытно, что же нам подадут на десерт.

— Но бушон «У Лефера» не выигрывал состязание, — вмешался Форсетти, видя, что чаша весов клонится не в ту сторону, в какую ему бы хотелось.

— Но теперь я — работник бушона «У Лефера», — сказал Ренье. — Вчера я был принят туда поваром.

— Поваром?! — голос Форсетти сорвался на визг.

— Да, — подтвердил Ренье весело. — Надеюсь, мне удастся через месяц-другой заслужить место су-шефа. Я буду стараться. И раз уж вы разрешили участвовать «Пище богов», то просто обязаны разрешить участвовать и нашему бушону. Это справедливо. По-моему, люди тоже так считают, — он кивнул в сторону бушующих зрителей.

Король скользнул взглядом по толпе, посмотрел на жену и… взмахнул перчаткой:

— Пусть участвует!

Королева подала ему блюдечко с поджаренными орешками, и он поблагодарил, поцеловав ей руку.

— Ваше величество! — бросился к нему Форсетти. — Это противоречит правилам!

Но король уже откинулся на спинку кресла и взял бокал с охлажденным лимонадом:

— Не устраивайте шум, — поморщился он. — Это всего лишь кулинарное соревнование, а не война. Какие правила? Мы же не экзамен на должность принимаем.

Форсетти пришлось замолчать, а месье Ансельм снова предложил занять конкурсное место:

— Проходите сюда, мадемуазель Лефер, — сказал он.

— Вы ошиблись, Фортен, — поправил его Ренье. — Не мадемуазель Лефер, а мадам Равель. Мы расписались сегодня в мэрии.

Судьи потеряли дар речи, король оглушительно расхохотался, а королева прикрыла лицо веером, скрывая улыбку.

Клер и Ренье заняли третий стол, и к ним тут же подкатил с тележкой Жюль.

— Ну вы даете, ребята! — восхитился он. — Я думал, что умру от страха!

— Что ты, Жюль, — коротко ответила Клер, открывая тележку. — Это все Ренье, я не произнесли ни слова.

— Тебе досталось самое сложное, ты готовила десерт, — сказал Ренье и поцеловал ее прямо у всех на глазах, приведя в восторг зрителей.

От ликующих криков с соседней крыши сорвалась стая голубей.

— Ну что ты творишь, — укоризненно сказала Клер, но глаза ее сияли.

— Ты моя жена, разве нет? — спросил Ренье.

— Предлагайте десерты! — распорядился месье Форсетти, едва не скрежеща зубами.

— Первым мы попробуем блюдо месье Живандо, — объявил старшина, забирая серебряную ложечку, которую ему и остальным судьям поднесли на серебряном же подносе.

Месье Живандо торжественно вынул из корзины, поставленной на лед, креманки с чем-то белым и воздушным, похожим на снег. Снег украшали алые ягоды малины и черные ежевики, листочек мяты и тонкая палочка песочного печенья.

— Крем приготовлен из яичных желтков, — пояснил королевский повар.

— Но он белый! — восхитился месье Винсент.

— Желтки взбиты, поэтому они и стали белыми, — пояснил месье Живандо.

Судьи попробовали десерт, и лица их отразили благоговейный восторг.

— Чувствуется белое вино и аромат яблок, — сказал месье Бертран, пробуя и второй раз, и третий.

— Смесь вина добавлена в желтки, — подтвердил повар.

— Очень изящное блюдо, — согласился месье Ансельм.

Затем судьи перешли к столу ресторации «Пища богов».

Бонбон, весь красный от волнения, представил тоже белоснежный десерт — желе из миндального молока. Оно было приготовлено в ребристой спиралевидной форме, и необычный вид судьи сразу же отметили.

— Как будто его взбалтывали, и оно застыло в самой середине процесса! — месье Винсент рассматривал желе, как произведение искусства. — И засахаренные фиалки создают такой нежный цветовой контраст!

Проба десерта тоже прошла отлично, судьи остались довольны и изволили попробовать по второй ложке.

— Они так изящны, эти десерты, — прошептал Жюль, судорожно сжимая ручки тележки. — Как раз для королевского стола.

— А наш десерт сам станет королем стола, — усмехнулся Ренье. — Доставай его, Клер!

— Жюль, не толкайся, пожалуйста, — попросила Клер, вытаскивая из тележки… нечто ослепительно-золотистое! Огромное и в то же время воздушное! Сверкающая гора, сложенная из маленьких шариков заварного теста, была увита тончайшими золотыми нитями и блестела в лучах солнца, как золотой слиток! Но это было не золото, а карамельная канитель — сахарный сироп, вытянутый в нити. Легкий, хрустящий!

Бонбон невольно вскрикнул, увидев золотое великолепие. Живандо скосил глаза, стараясь не выказать слишком сильной заинтересованности.

Судьи пошептались и подошли к столу Клер, чтобы поближе рассмотреть десерт.

— Что это, мадему… мадам Равель? — спросил месье Ансельм, чрезвычайно заинтересованный.